Все еще необработанный камень попал на черный рынок (говорили, что произошло несколько убийств), затем он оказался в Бельгии в качестве собственности темного дельца. Человек этот неумело залатал впадину в камне, отчего в нем появилась трещина. Делец в отчаянии покончил с собой. Поврежденный необработанный камень поблуждал некоторое время на черном рынке, пока не попал в руки израильского ювелира по имени Аренс. Он считался одним из лучших специалистов в деле огранки бриллиантов. Он совершил то, что впоследствии назвали одной из самых блестящих обработок камня. Аренс сумел придать треснувшему бриллианту форму сердца. Он убрал изъян, не повредив камень и не потеряв при этом слишком много материала. Аренс трудился над камнем восемь лет. Об этой работе позже слагали легенды. Сначала он три года смотрел на камень; затем еще три года практиковался в огранке и полировке не менее двухсот моделей оригинала. Он перепробовал разные способы придания камню оптимального размера, огранки и формы, убирая при этом опасный изъян. Ему удалось это, как в свое время удалось Микеланджело изваять Давида из треснувшей мраморной глыбы, которую другие скульпторы посчитали испорченной.

Аренс произвел на свет необычайный камень и создал дюжину других, более мелких бриллиантов из того же материала. Самый большой камень он назвал Сердце Люцифера, учитывая его мрачную историю, а о себе сказал, что работу он проделал «дьявольскую».

А затем в приступе беспримерной щедрости Аренс подарил камень Нью-Йоркскому музею естественной истории, который посетил еще ребенком, и именно тогда зал бриллиантов определил его судьбу. Он продал около дюжины камней, вырезанных все из того же самородка. Говорят, получил за них баснословную сумму, но, как ни странно, ни один из тех камней не появился на рынке. Каплан предположил, что их превратили в единое великолепное украшение, о котором его владелица решила не заявлять публично.

Каплан завернул за угол парка и пошел к Парк-авеню: там можно быстро поймать такси. В запасе у него полчаса, но во время ланча нельзя слишком полагаться на транспорт, а на эту встречу он опаздывать не хотел.

Он остановился на перекрестке и стал ждать, когда светофор зажжет зеленый свет, но в этот момент к нему подкатил черный автомобиль. В машине сидел мужчина в зеленой спортивной куртке.

– Мистер Джордж Каплан?

– Да?

Человек наклонился и показал значок. Судя по нему, он был лейтенантом нью-йоркской полиции. Человек открыл дверь.

– Садитесь, пожалуйста.

– У меня важная встреча. В чем дело?

– Знаю. Страховая фирма, филиал «Трансглобал». Я – ваш эскорт.

Каплан пристально вгляделся в значок: лейтенант Винсент Д'Агоста. Значок настоящий – Каплан в таких вещах разбирался, – да и человек за рулем не мог быть никем другим, несмотря на спортивную одежду. Кто же еще мог знать об этой встрече?

– Что ж, любезно с вашей стороны.

Каплан сел, дверца закрылась, и автомобиль отъехал от тротуара.

– Безопасность должна быть на высоком уровне, – сказал полицейский. Затем кивнул на серую пластмассовую коробку, лежавшую на сиденье между ними. – Я должен попросить вас дать мне ваш сотовый телефон, кошелек и документы; а также любое оружие, какое у вас есть, кроме того, все ваши инструменты. Положите их в эту коробку. Я передам их своему коллеге, и они будут возвращены вам в хранилище после проверки.

– Это так необходимо?

– Абсолютно. И я уверен, вы понимаете почему.

Каплан не слишком удивился, вынул все перечисленные предметы и сложил их в коробку. На следующем перекрестке, на Парк-авеню, «ягуар», что следовал за ними, поравнялся с их машиной, и полицейский передал коробку через окно. Заглянув в другой автомобиль, Каплан заметил светлые ухоженные волосы водителя и отличный черный костюм.

– У вашего коллеги необычный для полицейского автомобиль.

– Он и сам человек в высшей степени необычный.

Когда загорелся зеленый свет, «ягуар» свернул направо, а полицейский, везущий Каплана, двинулся в южном направлении.

– Прошу прощения, офицер, но нам надо ехать на север, – сказал Каплан. – Филиал «Трансглобал» находится на авеню Америка, 1271.

Автомобиль набрал скорость и продолжил движение на юго-запад. Полицейский посмотрел на него, лицо его было серьезно.

– Прошу прощения, мистер Каплан, но ваша встреча не состоится.

Глава 63

Они собрались в гостиной Гаррисона Грейнджера, президента филиала страховой компании «Трансглобал». Из окна открывался вид на огромный каньон – авеню Америк. Полдюжины кварталов шли на север и заканчивались темным прямоугольником Центрального парка. Ровно в час двери кабинета распахнулись и появился сам Грейнджер, цветущий, веселый человек с узкой лысой головой и изуродованными, как у боксера, ушами.

– Ну, все пришли? – И огляделся по сторонам.

Смитбек тоже огляделся. Во рту у него пересохло, а сам он покрылся испариной. И зачем он согласился на это сумасшествие? То, что еще утром казалось ему сказочной эскападой, сенсацией, выпадающей раз в жизни, теперь, при свете дня, выглядело безумием. Смитбек согласился принять участие в серьезном преступлении, не говоря уже о том, что нарушил журналистскую этику.

Грейнджер улыбнулся.

– Сэм, скажите несколько вступительных слов.

Сэмюэль Бек, начальник охраны, выступил вперед и кивнул. Несмотря на волнение, Смитбек не смог не отметить, что ноги у охранника маленькие и ступает он точно балерина.

– Мистер Джордж Каплан, – заговорил начальник охраны. – Старший эксперт Американского геммологического института.

Каплан, аккуратный мужчина в черном костюме, с подстриженной остроконечной бородкой и в очках без оправы, выглядел элегантным человеком из прошлого столетия. Он отвесил короткий энергичный поклон.

– Фредерик Уотсон Коллопи, директор Нью-Йоркского музея естественной истории.

Коллопи пожал руки всем присутствующим. Ему, похоже, меньше других нравилась вся эта ситуация.

– Уильям Смитбек из «Нью-Йорк таймс».

Смитбек последовал примеру Коллопи. Рука его при этом была как мокрая тряпка.

– Гаррисон Грейнджер, президент филиала страховой компании «Трансглобал».

Прозвучала еще одна серия тихих приветствий.

– Рэнд Маркони, руководитель группы компании «Трансглобал».

«О господи! – подумал Смитбек. – Ну зачем здесь столько народу?»

– Фостер Лорд, секретарь компании «Трансглобал».

Снова рукопожатия и кивки.

– Скип Макгиган, казначей «Трансглобал».

Смитбек попытался ослабить воротник рубашки.

– Джейсон Мактиг, офицер собственной безопасности филиала «Трансглобал».

Все это напомнило Смитбеку объявление о приходе знатных гостей на торжественный бал. Тяжеловооруженный охранник, переминаясь, кивнул и с рукопожатиями не пошел.

– А я – Сэмюэль Бек, начальник службы безопасности филиала «Трансглобал». Должен заметить, все мы здесь проверены, и наша репутация безупречна. – Он улыбнулся, довольный своим остроумием, тем более что Грейнджер радостно рассмеялся.

– Хорошо, тогда пойдем, – сказал президент и указал рукой в направлении лифта.

Всей толпой они спустились сначала на одном лифте, потом на втором, затем на третьем, прошли по длинным извилистым коридорам со стенами из шлакобетона и наконец очутились перед самой большой, отполированной, сверкающей дверью, какую когда-либо видел в своей жизни Смитбек. От одного взгляда на дверь хранилища упало сердце.

Бек вынул связку ключей, занялся замками и сканером, определяющим личность по сетчатке глаза. Все ждали.

Наконец Бек обернулся.

– Господа, нужно подождать пять минут, пока замки с часовым механизмом разомкнутся. В этом хранилище, – продолжил он с гордостью, – находятся все наши полисы. Страховой полис – это договор, и здесь только подлинные, должным образом оформленные документы. Общая сумма – почти половина триллиона долларов. У нас установлена защита самого последнего поколения. Это хранилище сможет выдержать землетрясение в 9 баллов по шкале Рихтера, и торнадо Ф-5, и детонацию атомной бомбы в сто килотонн.