– Мы можем принести камень в комнату правления, – сказал Грейнджер. – На восьмой этаж. Там много света.

– Извините, мистер Грейнджер, – вмешался Бек, – наши правила очень жесткие: бриллиант не может покинуть хранилище.

– Вы слышали, что сказал этот человек. Ему нужен другой свет.

– Со всем уважением, сэр, но я обязан соблюдать инструкции, и даже вы не можете этого изменить.

Президент махнул рукой.

– Глупости! Решается вопрос исключительной важности. Мы, конечно же, можем сделать исключение из правил.

– Я соглашусь на это только при наличии письменного разрешения, заверенного нотариусом.

– Хорошо. Среди нас находится директор музея и... вы ведь нотариус, Фостер?

Лорд кивнул.

– Доктор Коллопи, вы дадите необходимое письменное разрешение?

– Конечно. Это надо решить тотчас же.

Лицо его было серым, почти мертвенным.

– Фостер, составьте документ.

– Как начальник службы безопасности я решительно возражаю, – спокойно произнес Бек.

– Мистер Бек, – сказал Грейнджер, – я уважительно отношусь к вашему служебному рвению. Однако не думаю, что вы вполне понимаете ситуацию. У нас в музее лимит на страховку в сто миллионов долларов, но Сердце Люцифера застраховано отдельно, и одним из условий хранения камня в вашей компании является то, что в этом случае существует неограниченная ответственность. В какую бы сумму алмазная биржа ни оценила стоимость камня, мы обязаны платить. Мы должны узнать ответ на вопрос: является ли камень настоящим, и ответ мы должны получить немедленно.

– Тем не менее, – возразил Бек, – я по-прежнему возражаю против выноса камня из хранилища.

– Мы примем ваше заявление к сведению. Фостер? Составьте документ и подайте доктору Коллопи на подпись.

Секретарь взял лист чистой бумаги из кармана пиджака, написал несколько строк. Коллопи, Грейнджер и Макгиган подписали его, а Фостер заверил своей подписью.

– Пойдем, – сказал президент.

– Я вызову охранников, – мрачно сказал Бек.

Смитбек заметил, что начальник охраны вынул из-за пояса пистолет, проверил его и вернул на место.

Каплан взял камень пинцетом с четырьмя лапками.

– Это сделаю я, мистер Каплан, – спокойно сказал Бек.

Он взял пинцет за черенок и осторожно уложил камень в бархатную коробочку. Затем закрыл крышку, запер на замок, ключ положил в карман и сунул коробку под мышку.

Все ждали, пока Каплан упакует свои инструменты. Заперли внутренние двери. Несколько минут спустя открылась внешняя дверь. И снова они миновали несколько массивных дверей. На выходе их поджидала группа вооруженных охранников. Охранники довели их до лифта, и через пять минут Смитбек очутился в небольшой, но чрезвычайно элегантной комнате, отделанной каким-то экзотическим деревом. Сквозь дюжину широких окон лился дневной свет.

Бек поставил двоих охранников в коридоре, а двери изнутри запер на ключ.

– Прошу всех отойти на несколько шагов, – распорядился он. – Мистер Каплан, теперь вам удобно?

– Отлично. – Каплан широко улыбнулся, настроение его заметно улучшилось.

– Куда хотите сесть?

Каплан указал на место в углу, между двумя окнами.

– Вот здесь будет лучше всего.

– Устраивайтесь.

Геммолог снова принялся выкладывать все свои инструменты, положил и бархатную подушечку. Поднял глаза.

– Камень, пожалуйста.

Бек положил рядом с ним коробку, отпер ключом, поднял крышку. Камень лежал внутри на бархатной подложке.

Каплан вынул его инструментом с четырьмя лапками и попросил подать ему двойную линзу. Пользуясь этим прибором, он сначала посмотрел на бриллиант через одну линзу, затем – через другую, затем через две сразу. В этот момент свет упал на камень, и стены комнаты внезапно покрылись пятнышками яркого коричного цвета.

Несколько минут прошли в абсолютном молчании. Смитбек затаил дыхание. Наконец, Каплан снял линзы и одарил всех сияющей улыбкой.

– О да, – сказал он, – замечательно. Естественный свет сразу все меняет. Это он, джентльмены. Никакого сомнения, это – Сердце Люцифера.

Он осторожно положил бриллиант на бархатную подушечку.

Послышались облегченные вздохи, словно до этой минуты все, как и Смитбек, сдерживали дыхание.

Каплан взмахнул рукой.

– Мистер Бек, можете взять его. Конечно же, пинцетом, будьте так добры.

– Слава богу, – сказал президент, повернувшись к Коллопи и взяв его за руку.

– Вот именно, слава богу, – подтвердил Коллопи и трясущейся рукой утер лоб платком. – Я пережил ужасные минуты.

Бек, с непроницаемым, но все еще мрачным лицом, протянул пинцет к камню. В то же мгновение Каплан поднялся со стула и столкнулся с ним.

– Прошу прощения!

Все случилось так быстро, что Смитбек не сразу понял, что произошло. Каплан держал в одной руке камень, а в другой – пистолет Бека, нацеленный на его владельца. Он выстрелил почти в лицо Беку, но так, что пули прошли мимо и ударились в стену. Выстрелил трижды. Невероятно громкие хлопки наполнили комнату ужасом и растерянностью. Все повалились на пол, в том числе и Бек.

И Каплан исчез за дверью, которая должна была быть заперта.

Бек вскочил.

– Держите! Остановите его!

Поднявшись с пола, оглушенный Смитбек увидел за двойными дверями двух охранников. Они только-только встали с пола и побежали по коридору, на ходу вынимая оружие.

– Он украл камень! – закричал Коллопи, поднимаясь на ноги. – Он украл Сердце Люцифера! О господи, ловите его! Сделайте что-нибудь!

Бек вынул рацию.

– Охрана? Это Сэмюэль Бек. Заприте здание! Перекройте все выходы! Не разрешайте никому выйти наружу – никому. Ни уборщикам, ни почте, ни посетителям, никому! Вы меня слышите? Отключите лифты, перекройте лестницы. Всему персоналу охраны приказываю искать Джорджа Каплана. Получите изображение его лица с видеокамеры. Никто не выйдет из здания, пока не разберемся. К черту правила пожарной безопасности! Это приказ! И мне нужен рентгеновский аппарат, чтобы определить, не спрятал ли кто или не проглотил ли драгоценный камень. Привлеките специалистов.

Он повернулся к присутствующим.

– И никто из вас не выйдет из комнаты без моего разрешения.

Прошли два изнурительных часа. Смитбек стоял в череде чуть ли не тысячи служащих филиала страховой фирмы «Трансглобал». Очередь в вестибюле здания изогнулась змеей, трижды обогнула шахты лифтов. В дальнем конце вестибюля он видел служащих с тележками, наполненными почтой и пакетами. Все это просвечивали рентгеновские аппараты, такие же как в аэропорту. Каплан не был найден, и в душе Смитбек знал, что его не найдут.

Приблизившись к голове очереди, Смитбек услышал спорившие голоса: большая группа людей отказывалась от прохождения, через рентгеновский аппарат. Снаружи, сверкая огнями, стояли пожарные машины; полицейские автомобили и непременная толпа журналистов. Каждый человек в очереди был тщательно обыскан и пропущен через рентген, после чего его выпускали в серый январский полдень, а там его встречали вспышки фотокамер.

Смитбек ничего не мог с собой поделать: он страшно потел. Минуты ползли, а беспокойство его только возрастало. В сотый раз ругал себя за то, что согласился на эту авантюру. Его уже дважды обыскали, прошел он и через омерзительный и унизительный осмотр естественных телесных отверстий. Остальные члены правления тоже были подвергнуты этой процедуре. Коллопи настоял, чтобы так же обыскали его самого и всех остальных, включая служащих страховой компании и даже Бека. Тем временем Коллопи – вне себя от волнения – делал все что мог, убеждая Смитбека хранить молчание, ничего не публиковать. О господи, если они только узнают...

Ну зачем, зачем он на это пошел?

В очереди впереди него осталось еще десять человек. Их по одному запускали в узкую будку, напоминавшую уличный телефонный автомат. Четверо специалистов изучали экраны, подключенные к устройству. Кто-то впереди него слушал транзистор, а вокруг столпилось несколько человек. Удивительно, как быстро распространяются новости. Оказалось, что настоящего Каплана, живого и невредимого, полчаса назад высадили перед его домом, и теперь его допрашивала полиция. Никто не знал, кем был фальшивый Каплан.